Чтобы Великий пост не прошел мимо.
Протоиерей Максим Козлов
Мы ждем поста как особенного времени года, и широко известные слова о том, что «пост — весна души» — не только метафора. С другой стороны, каждый, кто сколько-то лет жил в Церкви, знает, что посты проходят по-разному, и результативность год от года разнится. Что будет в конце, после семи недель?
Нужно учитывать две вещи. Первая: то, что мы можем пережить и получить на Пасху, — это всегда дар Божий. А дар
на то и дар, чтобы на него надеяться, на него уповать, но не планировать. На чудо верующий человек надеется, но если мы начнем его зарабатывать, то, скорее всего, не получим. Второе: очень многое зависит от правильного целеполагания. Чего мы хотим добиться в результате? Знаем ли ошибки, которые видим по себе и по другим людям?
Первая ошибка — это определенного рода унылость в начале поста: теперь нужно будет поститься, молиться и больше ничего. Телевизор выключить, с друзьями не общаться, весело, по крайней мере. Одного, второго, третьего нельзя, только жевать макароны и картошку с грибами — каждый вспомнит дорогие для него ограничения. И вот «так делать нужно, я же православный, никуда я не денусь», и некая тоска в очах, которая иногда принимается за покаянный настрой, но это не то.
Вторая ошибка -это такого рода отношение к посту: «да, я, конечно, с усердием все буду делать, но главное, чтобы пост поскорее кончился. Я жду, когда можно будет разговеться, когда запоют красиво, будет это чудо ночного пасхального Богослужения и т.д. и т.п.»
Пост воспринимается так, как некоторые работу воспринимают, даже считаясь трудолюбивыми. Человек делает работу, чтобы отделаться, чтобы, наконец, началось то блаженное время, когда работы этой не будет.
В бытовом русском языке слово «пост» означает определенного рода контроль, который нужно пройти. Скажем о двух видах такого рода контроля. Один — это таможенный контроль, пограничный пост. Хочется нам куда-нибудь, где в нашем понятии — рай. На какие-нибудь острова, где зеленый-зеленый океан, яркое солнце и нет нашей бесконечной зимы. И вот мы уже сделали все для того, чтобы там оказаться, приехали в аэропорт, и нужно проходить этот таможенный контроль. Есть вещи, которые можно пытаться с собой протащить, жидкость какую-нибудь не заметят, но огнестрельное, холодное оружие, к примеру, нужно оставлять.
Так же и здесь: вступая в пост, нужно твердо решить, что если мы хотим оказаться там, где рай, где «солнце правды», можно потерпеть нашу жизнь. Давайте решим, что мы оставляем, даже если нам это дорого. И тут уж каждый сам для себя решает.
Такого рода отказы в пост, ограничения должны быть, с одной стороны, реалистичными. Мы же не можем сказать, что «я завтра стану кротким», если я гневлив и раздражителен. Я не могу этого пообещать. С другой стороны, чувствительными. Это не может быть отказ от кофе, если я кофе не люблю. Невелика заслуга.
Или от макарон с морепродуктами, если я не могу этих ракообразных, членистоногих видеть, а только отбивная для меня утешение. Откажись от того (от еды до распорядка жизни), что составляет для тебя некоторое усилие.
Второй пост бывает в армии. Стоит человек «на тумбочке», как в армии говорят, или на КПП, что-нибудь охраняет и должен бодрствовать. Пройдет младший лейтенант, увидит, что солдат на тумбочке согнулся, заснул — плохо будет солдату. Так и здесь можно попытаться вспомнить, что мы вообще-то призваны быть добрыми воинами Христа Бога нашего, что христианство, как говорится в чине крещения, — это воинское братство.
И важно осознать себя нештатскими хотя бы на эти семь недель, осознать, что мы с разными обязательствами перед нашим Богом, что мы все — понимающие, уставшие, трезво оценивающие себя и действительность вокруг, — должны, в конце концов, вспомнить о присяге, а не о жизненных обстоятельствах. Это поможет пройти пост.
Еще одну вещь можно вспомнить. Сейчас наше христианство нам почти ничего не стоит. Мы не живем в период гонений. С нами не будет такой ситуации, как рассказывала мне старая преподавательница Ольга Ильинична Подобедова, которая, будучи студенткой университета, выходила из одного московского храма, и мимо проходившая женщина — рядовая, не сотрудница органов, плюнула ей в лицо и сказала: «На тебе за твоего Бога!»
Ничего подобного мы сейчас не переживаем. Пост — это возможность немножко объявить цену собственному христианству: «Я ради Бога от чего-то готов отказаться или это все разговоры о…?» По преподобному Серафиму, «рассказывать о христианстве — это бросать камушки с колокольни, а жить по-христиански — это таскать их туда, на колокольню». Есть возможность немножко пожить похристиански, а не только выглядеть таковым. Ведь берут на небо не фантомы, не видимости, а образ и подобие реального человека. Вот «пособираем» этого реального человека.
Пост — это призыв и возможность нечто сделать внутри себя, собрать что-то такое в душе, что поможет даже и в старости избежать маразма. Обратите внимание, какое сейчас стало частое явление – старческий маразм. Не ослабление памяти, что бывает почти у любого человека, не какие-то физические изменения, а как спадают с человека внешние социальные скрепы — семейные, рабочие — и выясняется такая картина, что страшно становится. Но я не видел впавших в маразм старых монахов, и священников не видел в маразме. Потому что внутренняя жизнь у людей все-таки была, создание этого внутреннего человека. Вот мы к этому постом призываемся.
Ну и главное — цели не забывать, что все это имеет смысл как инструмент ради того, чтобы нам с Богом нашим быть. Если все это мы будем делать не ради Христа, а в качестве самодеятельного аскетического упражнения, мы, на самом деле, не сильно будем отличаться от тех людей, читающих общенациональные газеты, которые начинают поститься ради диеты: «ну так, организм оздоравливается, вообще не бесполезно, да как-то так и стал поститься». Вот давайте об этом подумаем. Глядишь, чем-то в этом году пост для нас окажется небесполезным.
www.pravmir.ru
Назад к списку
